НЕ ПОРВУТ И НОЖИ ДУХА ТОНКУЮ ТКАНЬ… (Григорий Тачков)

23 марта в библиотеке № 69 состоялся очередной литературный вечер "Бибиревские встречи", организованный членом Союза литераторов Дмитрием Черновым. Очень приятно, что на наши вечера приходят новые поэты, барды, которые с радостью делятся своим творчеством. Хочется поблагодарить Людмилу Попкову, Антона Половенко, дуэт «Неясытъ» Елену Гусеву и ее дочь и всех, кто был с нами в этот теплый и уютный вечер. Выступал и член Союза литераторов Григорий Тачков. До новых встреч в апреле.

Поэт и бард Григорий Тачков

Григорий Тачков

Земной работник

Нет, не небес угодник,

Нет, не святой…

Кто я? Земной работник –

Грешный, простой…

Я заостряю косы

Строк и словес…

Но коли Бог попросит –

Выйду и в лес:

Грабли возьму как ручку,

Если стихи

Станут ненужной кучей

Листьев сухих…

Совести строг субботник –

Душу скребу;

Я – лишь земной работник

С потом на лбу.

Колокольня Калязина

Верю, вновь зазвонит

Колокольня Калязина:

Дрогнет сон древних плит -

Равнодушье наказано

Будет громом святым!

В Рождество, в Благовещенье

На живом смертный грим

Даст прозрение-трещину!

Торжествуя как встарь

Мерным гулом над Волгою

Потаенный звонарь

Песнь чугунную долгую

Разольет неспроста:

Не накличут смятение

Колокольни уста…

Всей Руси возрождение

Знаменует сей звон,

Просияв откровением…

Над молчаньем времен

Грянет голос спасения…

Нет, не символ беды –

Божьим миром помазана

В царстве сонной воды

Колокольня Калязина…

Буксир

Всегда обыденно до дыр

Глядеть, как вяло, но бесстрашно

На речке старенький буксир,

Скрипя, надрывно тянет баржу.

Она застряла на мели –

Решить проблему здесь не трудно…

Но мне все чудится: болит

Живое что-то и у судна:

Пусть не тревожный, но гудок,

Пускай не крик, но рев мотора

Тишь надломили, и помог

Буксир той барже очень скоро.

Когда же кто-нибудь из нас,

Людей на мель садится в темень,

И груз наш горе или страсть,

А не песок, дрова и щебень,

Порой, бывает, целый мир

Готов топить нас, будто баржи,

А нужно взять лишь на буксир,

Иль шевельнуть губами даже.

Ведь слово – это тоже трос,

А руки – прочные лебедки,

Чтоб не тонули в речке слез

Людские души, словно лодки.

Мир без маски (триптих)

1. Железный рассвет

Железный рассвет над усталой землей

Сверкает и ночью, и днем.

Железной эпохи в зенит вышел зной

И пышет холодным огнем.

Не вижу в металле восход и закат –

Повсюду – фальшивый рассвет:

Плывет он ко мне – электрический скат,

Крадется – свинцовый скелет.

Как поезд летит технологий прогресс –

Безумье – его машинист;

А мне снова хочется в маленький лес,

Послушать, как падает лист…

Конечно, и здесь расстояние - шаг

До окон – горящих глазниц;

Но дышит слышнее земная душа -

Отдаться бы ей без границ:

Зарыться в листву с головою и в мох,

Земную почувствовать грудь…

О как же прошу я Тебя, милый Бог,

Земле дай и нам отдохнуть!

Прости, что так поздно мы поняли боль

И ужас «разумных побед» -

Теперь мы теряем над ними контроль –

Восходит железный рассвет…

И лишь в городском уцелевшем лесу,

Где вечные сосны стоят,

Я верю – нас Высшие силы спасут –

Возмездие грянет в набат!

2. Целлофановая эра

​

Вот лист истлел… И маленький скелет

С землей соединился органично;

А вот он – целлофановый пакет

Гниет года надменно и цинично.

Ирония печальная весьма

Напрашиваться стала слишком часто:

Так где же век железа и ума –

Лежит один сугроб из пенопласта.

Мы целовать готовы целлофан,

В него пороки наши обернувши,

Идем куда-то в темень и туман,

Загнавши в парники слепые души.

Пусть даже над органикой живой

Мы высимся искусственно и кратко –

Ход вечности не пустишь по кривой,

И Бог есть над строительной площадкой.

Бессмертие в пластмассовых мешках

Не выдаст нам конвейером природа,

Земля все обращает равно в прах,

Лишь дух царит над временем и модой.

Со свалок ветер мусорный несет

Пакеты - неистлевшие химеры;

Но вновь листва раскрылась без забот

Весною в целлофановую эру.

​

3. Механический мир

Механический мир,

Позабывший Творца –

Над тобою кумир

Золотого тельца.

Твой химический пар

Выжег чувства дотла;

Сжал свободу футляр,

И расчета игла

Уколола умы…

Средь столов и бумаг

Бренной грязью умыт

Шумных дней полумрак.

Мир слепых шестерней,

Мир кровавых колес,

В механизме цепей

Что-то вдруг не срослось…

Хоть на месте винты,

Хоть исправен рычаг,

Только близок пустырь,

Только близок овраг…

Механический мир,

Что случилось с тобой?

Ты скрежещешь костьми,

Твой конвейер дал сбой…

Как легко ты молол

И тела, и леса,

Только встал на прикол –

Затупилась коса…

Пред тобою лежит

Неприступная грань:

Не порвут и ножи

Духа тонкую ткань.